Игра Престолов. Глава X, Джон (2)

[grrmartin]

Вкратце эту главу можно охарактеризовать как "Джон прощается": собираясь уезжать на Стену, Джон по очереди прощается с Браном, Роббом и Арьей. Как следствие, глава почти целиком состоит из диалогов.
И эти три прощания очень сильно отличаются друг от дружки.

Кейтилин сидит рядом с постелью Брана уже две недели, и до этого Джон не решался посетить брата, т.к. боялся ее реакции, но сегодня его последний шанс, и другого выбора не остается: уезжать, не попрощавшись, он не хочет. Кроме того, под влиянием грядущей клятвы Дозору Джон начинает меняться - или, скорее, думает, что начинает меняться. И гнев Кейтилин, и ее приказ немедленно уйти, теперь не пугают его, а всего лишь злят.
Он со слезами на глазах прощается с лежащим без сознания братом. Джон в открытую признается, что боялся прийти раньше - хотя мачеха внимает каждому слову и, несомненно, понимает, в чем причина Джонова страха. Кейтилин внезапно замечает, что молилась о том, чтобы Бран остался с ней и, получается, "иногда молитвы доходят".
Возможно затем, чтобы предпринять последнюю попытку примириться с Кейтилин и уехать с полностью очищенной совестью, Джон говорит ей, что в произошедшем нет ее вины. Но ей "утешения бастарда" не нужны.
Когда Джон разворачивается, чтобы уйти, Кейтилин впервые окликает его по имени и это единственное, что заставляет его обернуться. Кейтилин же, вопреки его тщетным ожиданиям примирения, награждает Джона очередной порцией неприязни, сказав, что вместо Брана на этой постели должен был лежать он.
Джон, погруженный в смятение, спускается во двор. Там царит шум и хаос, люди собираются в дорогу, Робб отдает приказания. Джон замечает, что брат после недавних событий словно подрос и стал сильнее.
Они обмениваются несколькими фразами, и это прощание уже на порядок менее неуклюжее, чем то, что случилось в комнате Брана, хотя и видно, что они, возможно, не до конца понимают, что сказать друг другу. Объятья получаются неловкими.
Наконец, прихватив в арсенале сверток с подарком для Арьи, Джон идет к своей любимой сестре.
Из детей Старков Арья ему ближе всех - их отношения полностью лишены неловкости и основаны на чистой, детской привязанности.
Корни этой привязанности и родства душ, как мне кажется, заключаются в том, что оба чувствуют сходство положения, в котором находятся. Оба они изгои. Но если Джон - изгой по рождению в первую очередь, то Арья - по выбору и по темпераменту.
Она жаждет избавиться от повышенного внимания взрослых, не хочет соответствовать навязываемым ими стандартам. От нее ждут определенных поступков - ждет мать, сестра, которая кажется ей глупой и мелочной, ждет септа Мордейн с ее скучными занятиями вышиванием. Арье все это совсем не по душе. Джон же подобным не связан: он не наследник, у него нет перспектив, на него закрыли глаза и, в общем-то, частично дали ему ту свободу действий и передвижений, которую так ценит Арья.
Думаю, в этом причина ее любви к Джону. Помимо всего прочего, конечно.
То, что Джон дарит ей меч - запретный для сестры предмет, который взрослые не позволяют ей иметь, о котором даже не разрешают мечтать, - это, на мой взгляд, попытка Джона поддержать в ней дух изгоя, мятежника. Взрослые выражают свою любовь к ней, пытаясь навязать Арье то, что ей "нужно" и то, что ей полагается по статусу. Джон же пытается выразить свою любовь, дав ей то, что она хочет, а не то, что ей нужно.
Здесь он ведет себя не только и не столько как любящий брат, а именно как подросток-бунтарь, и его поведение вполне соответствует возрасту. Кто знает, возможно, в этом поступке есть даже маленькая толика мести Кейтилин.
Третье прощание, прощание Джона и Арьи, опять же, лишено неловкости, как и их отношения в целом. Они всегда заодно.
Именно воспоминание о том, как он подарил Арье меч и как намекнул на подходящее для меча имя - Игла, - согревают Джона на пути к Стене.
Он попрощался и теперь уходит навсегда, но часть мятежного духа остается в Винтерфелле - с его подачи.