Ума моего ты боялся зря - не так я страшно умна (с)
Разговор Мартина с Бернардом Корнуэллом, автором серии про стрелка Шарпа.
Перевод.GRRM: Я давно думаю, что исторические романы и эпическое фэнтези - это родные сестры, что у этих двух жанров много общего. Мои книги многим обязаны работам Дж.Р.Р. Толкина, Роберта Говарда, Джека Вэнса, Фрица Лейбера и других великих фантастов, но я также с удовольствием читал книги исторических романистов, таких как Томас Костейн, Мика Валтари, Альфред Дугган, Найджел Трантер и Морис Дрюон. А кто повлиял на вас? Каких писателей вы читали, когда росли? Всегда ли вы любили историческую прозу? Вы читаете фэнтези?
BC: Вы правы: фэнтези и исторический роман - это близнецы, и мне никогда не нравился термин "фэнтези", который слишком широк и обозначает что-то очень странное. Мне кажется, что вы пишете исторические романы о вымышленном мире, которые основаны на исторической реальности (если действие происходит в в будущем, то "фэнтези" внезапно становится научной фантастикой). Так вот, на меня повлияли все три: фэнтези, фантастика и исторические романы, хотя самое сильное влияние на меня оказала серия С.С. Форестера о Хорнблауэре. Я читал эти книги, когда был подростком, просто утонул в них, потом они закончились, и я начал читать историю наполеоновских времен. Это привело меня к увлечению Веллингтоном и его армией, что привело меня прямо к Шарпу. Может быть, если бы я прочитал Толкина до Форестера, тогда я пошел бы по этой дороге (а она меня соблазняет!), но мы все пишем то, что хотим прочитать, а я всегда глотал исторические романы... и, конечно, ИСТОРИИ! Я проглотил также всех классических авторов научной фантастики, Азимова, Хайнлайна и т.д., и они научили меня тому, как важна хорошая история, но в самом большом долгу я все же перед Форестером (еще один мастерский рассказчик).
GRRM: У авторов фэнтези больше свободы, чем авторов исторических романов. Я могу удивить своих читателей, убивая королей и других главных героев, но судьба королей и завоевателей в реальном мире содержится в исторических источниках, мы знаем, кто останется в живых, а кто умрет еще до того, как откроем роман. Когда начинается битва у Хелмовой Пяди или на Полях Пелленора у Толкина, или битвы на Черноводной или в Шепчущем Лесу в моих собственных книгах, их исход заренее неизвестен, пока автор не сообщит его, но автор исторических романов обязан идти по дороге, которую проложила история. Как вам удается сделать Ватерлоо или битву при Азенкуре захватывающими, когда большинство ваших читателей заранее знает, чем кончится дело?
BC: "Я могу удивить своих читателей, убивая королей и других главных героев". О да, еще как можете! Я еще не простил вам казни Неда Старка, но я научился жить с этой потерей. Я не считаю важным то, что читатель знает, чем кончится история, до того, как дойдет до финала - мы все, как дети, хотим чтобы нам рассказывали одни и те же сказки снова и снова, хоть и знаем, что волку не удастся съесть Красную Шапочку. Я всегда думаю об историческом романе как о двух историях - большой и малой - и автор ими жонглирует. Большая история в "Унесенных ветром" состоит в том, сможет ли Юг пережить Гражданскую войну, и мы все знаем, что из этого вышло, но малая история - это то, удастся ли Скарлетт сохранить Тару, и эта малая история выходит на передний план, а большая отходит на задний. Вероятно, главных саспенс содержится в малой истории - выживет ли Шарп при Бадахосе (ладно, я думаю, читатель знает, что да). И я думаю, читателя завораживает то, как разворачивается история. Большинство англичан знают про битву при Азенкуре - она сидит глубоко в национальном сознании - но почти никто не знает, что там на самом деле случилось. История быстро превращается в миф (миф об Азенкуре состоит в том, что победа была выиграна стрелами, что совсем не так, хотя Генрих и проиграл бы без них), и, возможно, одно из удовольствий от чтения исторических романов состоит в том, чтобы открывать для себя правду, скрытую за мифом.
GRRM: Исторические романы - это не история. Вы смешиваете реальные события и исторических деятелей с персонажами, созданными вами, как Утред и Ричард Шарп. Сколько "поэтических вольностей" может позволить себе писатель с историческими событиями? Насколько точным он должен быть? Где вы проводите черту?
BC: Я не могу изменить историю (о если бы!), но я могу играть с ней. Ответ слегка зависит от того, что именно я пишу. Я написал трилогию о короле Артуре, и по этому периоды почти нет исторических источников, так что я более-менее творил, что хотел. Когда я писал серию о саксонцах, у меня был скелет истории благодаря Англо-Саксонским Хроникам и еще нескольким источникам, но на этих костях не так много мяса, так что у меня было достаточно свободы. Если же я пишу об Американской Революции, то у меня почти нет свободы, потому что я браконьерствую в заповедных лесах американской легенды и должен держаться реальной истории, если я хочу убедить читателя в правдоподобности моего рассказа, так что в "Красном мундире" я изменил только одно событие, ускорив его на 24 часа. И я признаюсь в своих грехах в исторической справке в конце книги. Время от времени я вношу более существенные изменения: "Рота Шарпа" рассказывает историю об атаке на Бадахос и, короче говоря, притворная атака, которая должна была только отвлечь французов от брешей в стене, завершилась захватом города, в то время как главная атака, на бреши, провалилась. Мне показалась, что драма той ночи происходила на брешах, так что Шарп должен был атаковать их, но если Ричард Шарп атакует, он побеждает (он же герой!). Так что в романе я позволил нападающим пробиться сквозь бреши (чего в действительности не было), потому что иначе моя история не сработала бы. Но опять-таки, я исповедался в своих грехах в конце книги.
GRRM: Я написал столько же научной фантастики, сколько и фэнтези. Набирающий популярность поджанр НФ - альтернативная история, которую истории называют "антифактической", а фанаты - "что если?". Не было гвоздя - королевство пропало... но что, если бы гвоздь был? Что, если бы Наполеон выиграл при Ватерлоо? Что, если бы Юг выиграл Гражданскую войну? Что, еслибы Римская империя не пала? Что вы думаете о таких историях? Не возникало искушения написать самому нечто подобное?
BC: Никогда! Может, дело во мне, но альтернативная история меня совсем не привлекает. Я помню какой-то старый безумный фильм, в котором американские самолеты внезапно появлялись над Перл-Харбором. Ага, как же. Мы начали с того, что признали фэнтези и исторические романы близнецами, и мне кажется, что когда их смешивают, выходит что-то вроде инцеста, и, в отличие от Джейме и Серсеи, я не фанат этого дела.
GRRM: К слову о битвах... Я думаю, что вы пишете сцены сражений лучше, чем любой писатель, которого я когда-либо читал, живой или покойный. А, с моей точки зрения, про битвы писать тяжело. Я написал свою долю. Иногда я использую точку зрения рядового, очень личную, и забрасываю читателя прямо в гущу сражения. Это живое, нутряное чувство, но получается очень хаотично, и легко потерять ощущение битвы в целом. Иногда я использую точку зрения командующего, который смотрит с высоты и видит фланги и резерв. Это дает ощущение тактики, того, как выигрываются или проигрываются битвы, но может легко превратиться в абстракцию. Но вам одновременно удается и то, и другое. Стрелы при Азернкуре, Утред, который ворчит и пихает саксонские щиты, Шарп, затаивший надежду... вы даете нам звуки, и запахи, и кровь, и при этом тактика битвы также остается понятной. Как вам это удается? Из каких кирпичиков строится батальная сцена? Из всех битв, которые вы написали, есть ли у вас любимая?
BC: У меня все-таки есть одно большое преимущество перед вами, и это то, что мои битвы действительно имели место, и очевидцы оставили свидетельства о них, и некоторые были внятно описаны военными историками, так что у меня есть опора для фантазии. Но я ненавижу читать военную историю, и постоянно путаюсь, особенно в том, что касается римских цифр ("XV полк передвинулся на запад, в то время как XIV бригада была передислоцирована на юг..."), так что постоянно приходится сверяться с картой или картами, и пытаться запомнить, что это за XV полк такой... так что я тоже пытаюсь дать читателю опору до того, как начнется сражение - где они сражаются? Какие есть ориентиры на местности? Какие боевые единицы важны? Я не хочу, чтобы читатель останавливался и лез смотреть карту... хотя я уверен, что не справляюсь. Кроме того, я стараюсь переключать точку зрения, как и вы, между близким видом какой-нибудь гадости и более отдаленным видом сражения. "Лицо битвы" Джона Кигана - это прекрасная книга, помогающая понять, как люди переживают битвы, и она очень сильно на меня повлияла. Я придумывал битвы из ничего - и та, которой я больше всего горжусь, это битва у горы Бадон в книгах об Артуре. Эта битва действительно была, но мы не знаем, что там случилось (и даже когда), так что я использовал тактику Веллингтона из битвы при Саламанке и это прекрасно сработало! А самая любимая? Наверное, Саламанка в "Мече Шарпа".
GRRM: В эпической фэнтези часто пишут о конфликте добра и зла. Злодеи часто Темные Лорды, или что-то типа того, с демоническими подручными и ордами жутких уродливых солдат, одетых в черное. Герои благородны, храбры, целомудренны и очень хороши собой. Да, Толкин сделал из этого нечто великое и грандиозное, но в руках писателей похуже... давайте просто скажем, что я потерял интерес к этому жанру. Больше всего меня интересуют серые персонажи. Именно о них я предпочитаю писать... и читать. Мне кажется, что вы разделяете эту склонность. У ваших протагонистов случаются героические моменты, но у них есть и недостатки. Как бы я ни любил читать про Утреда, в нем больше тьмы, чем просто чуть-чуть, а с Ричардом Шарпом шутки плохи. Вы даже зашли настолько далеко, что сделали протагонистом своих романов о Гражданской войне "медноголового", северянина, сражающегося за южан... а это не та группа, которая обычно вызывает симпатии. Ваши злодеи тоже живые люди, среди них нет ни одного картонного монстра. И вы часто изображаете героев британской и американской истории без всякого почтения, вспомнить хоть Поля Ревера и Альфреда Великого. Что в этих неидеальных персонажах делает их более интересными, чем обычных героев?
BC: Может быть, наши герои - это отражение нас самих? Я не претендую на то, чтобы быть Ричардом Шарпом (Боже упаси!), но я уверен, что части моей личности просочились в него (он ворчлив с утра). Я однажды написал серию предисловий к книгам о Хорнблауэре и должен был ответить на вечный вопрос - кто послужил прототипом для Хорнблауэра? Кто-то говорит, что Кокрейн, другие предлагают Эдварда Пелью (оба - выдающиеся капитаны времен наполеоновских войн), но мне было очевидно, что Хорнблауэр - это человек, которым сам Форестер хотел быть. Хорнблауэр был Форестером без его отрицательных черт. Многие из моих героев - аутсайдеры.... может быть, потому что я сам был таким, когда рос (долгая история, не будем об этом), и поэтому у вас я больше всего люблю Арью и Джона Сноу. И, возможно, неидеальные персонажи более интересны, потому что они вынуждены делать выбор... безусловно положительный персонаж всегда поступит правильно, морально. Скукотища. Шарп обычно поступает правильно, но по неправильным причинам, и это куда интереснее!
GRRM: Когда Толкин начал писать "Властелина Колец", предполагалось, что это будет продолжение "Хоббита". "Повесть выросла по мере повествования", говорил он позднее, когда ВК вырос в трилогию, которую мы знаем. У меня было много случаев цитировать эти слова, когда моя "Песнь Льда и Пламени" распухла из трех книг, которые я изначально продал, до семи (пять опубликованы, осталось написать еще две). Многие ваши книги представляют собой серии. Растут ли ваши "повести в повествовании", знаете ли вы, сколько займут ваши путешествия, когда отправляетесь в них? Когда вы написали первую книгу про Шарпа, представляли ли вы, как далеко вам предстоит шагать рядом с ним и Харпером? Знали ли вы, сколько книг потребует история Утреда, когда вы сели ее писать?
BC: Представления не имею! Я даже не знаю, что случится в следующей главе, не говоря уже о следующей книге, и не представляю, сколько книг может быть в серии. Э.Л. Доктороу однажды сказал, примерно, что писать роман - это все равно что ехать по незнакомой сельской дороге ночью, когда видишь не дальше света фар. Я пишу в темноте. Я полагаю, что радость чтения книги состоит в том, чтобы узнать, что будет, и для меня радость писательства тоже заключается в этом!
GRRM: Я встречал тысячи своих читателей лицом к лицу, не только в книжных турне, но и на конвентах, где происходит более плотное общение между читателями и писателями, чем это принято в других жанрах. Я раньше отвечал на все письма своих фанатов, в те дни, когда читатели еще отправляли письма моим издателям. (Это было легко; писем было немного). Электронная почта увеличила в тысячу раз количество писем, которые я получаю, и я теперь не могу с ними справиться, но я все же стараюсь читать всю свою почту, даже если не могу на нее ответить. У меня нет аккаунта на фейсбуке или твиттере, но есть блог в ЖЖ, и мой е-мейл адрес легко найти. Но в этой доступности есть свои опасности, как я выяснил за последние годы. Боьлшинство моих фанатов - это потрясающие люди, восприимчивые, умные, всегда готовые помочь... но есть и маленькое, но громогласное меньшинство, которое может раздражать. Как у вас сложились отношения с читателями за эти годы? Чувствуете ли вы, что писатель что-то должен своим читателям кроме самих книг? Присылают ли вам фанаты предположения о том, как должна закончиться серия? Присылают вам рисунки, подарки? Называют детей и домашних животных в честь ваших персонажей? Пишут фанфики с вашими героями? Влияла ли на вас когда-нибудь реакция читателей на вашу книгу или героя?
BC: У меня потрясающие фанаты! Есть малюсенькая фракция, которая выискивает мелкие детали (и да, конечно, я делаю ошибки), и однажды, на своем сайте, я попросил одного такого читателя, пожалуйста, найти себе другого писателя. Но с большинством приятно встречаться, и очень важно их слушать. Я однажды ездил в книжное турне, и три человека, не связанных друг с другом, сказали мне, что Шарпу пора завести себе аристократическую подружку! Я и не замечал, что он якшается с такой неблагородной компанией, так что я познакомил его с леди Грейс в "Трафальгаре Шарпа", и она остается моей любимой героиней. Без фанатов ее не было бы!
GRRM: Мы оба имели удовольствие видеть своих персонажей по телевизору. Шон Бин был Ричардом Шарпом задолго до того, как стал Недом Старком. (И, честно говоря, он стал Недом Старком в значительной степени потому что Дэвид Беньофф, Дэн Вайс и я видели, как он мастерски играл Шарпа). Как вам нравится сериал ВВС? Насколько активное участие вы в нем принимали? Увидим ли мы на экране других ваших персонажей? Если да, хотели бы ли вы сами писать сценарий? Что, по-вашему, нужно для хорошей экранизации? И увидим ли мы еще Шона Бина в роли Шарпа?
BC: Я думаю, что сериал "Шарп" - просто замечательный! Конечно, они переделали книги, у них не было выбора. Мы с вами можем выгнать на поле брани сто тысяч человек, нам это ничего не стоит, но каждый статист пробивает дыру в бюджете сериала. Однако, они отлично справились с этим, и Шон, конечно, был прекрасным Шарпом и отличным Недом Старком (и он должен был выжить, черт бы вас подрал!). Насколько мне известно, новый сериал не планируется. Есть разговоры о том, чтобы снять фильм по "Азенкуру" (но я пальцы крестиком не держу), и сериал про Утреда (что было бы неплохо, но пальцы у меня все еще не скрещены). Я не хочу иметь с этим ничего общего, разве что в группу поддержки запишусь. Я работал на телевидении одиннадцать лет, и знаю достаточно, чтобы понять, что я ничего не знаю о телевидении, так что я удовольствием отдаю это в руки экспертов. И я сомневаюсь, что смогу написать сценарий - никогда не пробовал, и я уж лучше напишу роман.
GRRM: Последний вопрос. Чем дальше собирается заниматься Бернард Корнуэлл? Вы писали про наполеоновские войны, Гражданскую войну, Столетнюю войну, короля Артура, саксов и датчан. Собираетесь ли вы возвращаться в эти эпохи и навещать персонажей своих замечательных серий? Или есть другие эпохи, которые вы хотите исследовать?
BC: Есть один период, о котором я отчаянно хочу написать (извините, но не скажу, какой, потому что не хочу, чтобы там топтался кто-то другой!). Но следующим будет роман о Фоме из Хуктона в серии о столетней войне, а затем - назад к Утреду и саксам.
Перевод.GRRM: Я давно думаю, что исторические романы и эпическое фэнтези - это родные сестры, что у этих двух жанров много общего. Мои книги многим обязаны работам Дж.Р.Р. Толкина, Роберта Говарда, Джека Вэнса, Фрица Лейбера и других великих фантастов, но я также с удовольствием читал книги исторических романистов, таких как Томас Костейн, Мика Валтари, Альфред Дугган, Найджел Трантер и Морис Дрюон. А кто повлиял на вас? Каких писателей вы читали, когда росли? Всегда ли вы любили историческую прозу? Вы читаете фэнтези?
BC: Вы правы: фэнтези и исторический роман - это близнецы, и мне никогда не нравился термин "фэнтези", который слишком широк и обозначает что-то очень странное. Мне кажется, что вы пишете исторические романы о вымышленном мире, которые основаны на исторической реальности (если действие происходит в в будущем, то "фэнтези" внезапно становится научной фантастикой). Так вот, на меня повлияли все три: фэнтези, фантастика и исторические романы, хотя самое сильное влияние на меня оказала серия С.С. Форестера о Хорнблауэре. Я читал эти книги, когда был подростком, просто утонул в них, потом они закончились, и я начал читать историю наполеоновских времен. Это привело меня к увлечению Веллингтоном и его армией, что привело меня прямо к Шарпу. Может быть, если бы я прочитал Толкина до Форестера, тогда я пошел бы по этой дороге (а она меня соблазняет!), но мы все пишем то, что хотим прочитать, а я всегда глотал исторические романы... и, конечно, ИСТОРИИ! Я проглотил также всех классических авторов научной фантастики, Азимова, Хайнлайна и т.д., и они научили меня тому, как важна хорошая история, но в самом большом долгу я все же перед Форестером (еще один мастерский рассказчик).
GRRM: У авторов фэнтези больше свободы, чем авторов исторических романов. Я могу удивить своих читателей, убивая королей и других главных героев, но судьба королей и завоевателей в реальном мире содержится в исторических источниках, мы знаем, кто останется в живых, а кто умрет еще до того, как откроем роман. Когда начинается битва у Хелмовой Пяди или на Полях Пелленора у Толкина, или битвы на Черноводной или в Шепчущем Лесу в моих собственных книгах, их исход заренее неизвестен, пока автор не сообщит его, но автор исторических романов обязан идти по дороге, которую проложила история. Как вам удается сделать Ватерлоо или битву при Азенкуре захватывающими, когда большинство ваших читателей заранее знает, чем кончится дело?
BC: "Я могу удивить своих читателей, убивая королей и других главных героев". О да, еще как можете! Я еще не простил вам казни Неда Старка, но я научился жить с этой потерей. Я не считаю важным то, что читатель знает, чем кончится история, до того, как дойдет до финала - мы все, как дети, хотим чтобы нам рассказывали одни и те же сказки снова и снова, хоть и знаем, что волку не удастся съесть Красную Шапочку. Я всегда думаю об историческом романе как о двух историях - большой и малой - и автор ими жонглирует. Большая история в "Унесенных ветром" состоит в том, сможет ли Юг пережить Гражданскую войну, и мы все знаем, что из этого вышло, но малая история - это то, удастся ли Скарлетт сохранить Тару, и эта малая история выходит на передний план, а большая отходит на задний. Вероятно, главных саспенс содержится в малой истории - выживет ли Шарп при Бадахосе (ладно, я думаю, читатель знает, что да). И я думаю, читателя завораживает то, как разворачивается история. Большинство англичан знают про битву при Азенкуре - она сидит глубоко в национальном сознании - но почти никто не знает, что там на самом деле случилось. История быстро превращается в миф (миф об Азенкуре состоит в том, что победа была выиграна стрелами, что совсем не так, хотя Генрих и проиграл бы без них), и, возможно, одно из удовольствий от чтения исторических романов состоит в том, чтобы открывать для себя правду, скрытую за мифом.
GRRM: Исторические романы - это не история. Вы смешиваете реальные события и исторических деятелей с персонажами, созданными вами, как Утред и Ричард Шарп. Сколько "поэтических вольностей" может позволить себе писатель с историческими событиями? Насколько точным он должен быть? Где вы проводите черту?
BC: Я не могу изменить историю (о если бы!), но я могу играть с ней. Ответ слегка зависит от того, что именно я пишу. Я написал трилогию о короле Артуре, и по этому периоды почти нет исторических источников, так что я более-менее творил, что хотел. Когда я писал серию о саксонцах, у меня был скелет истории благодаря Англо-Саксонским Хроникам и еще нескольким источникам, но на этих костях не так много мяса, так что у меня было достаточно свободы. Если же я пишу об Американской Революции, то у меня почти нет свободы, потому что я браконьерствую в заповедных лесах американской легенды и должен держаться реальной истории, если я хочу убедить читателя в правдоподобности моего рассказа, так что в "Красном мундире" я изменил только одно событие, ускорив его на 24 часа. И я признаюсь в своих грехах в исторической справке в конце книги. Время от времени я вношу более существенные изменения: "Рота Шарпа" рассказывает историю об атаке на Бадахос и, короче говоря, притворная атака, которая должна была только отвлечь французов от брешей в стене, завершилась захватом города, в то время как главная атака, на бреши, провалилась. Мне показалась, что драма той ночи происходила на брешах, так что Шарп должен был атаковать их, но если Ричард Шарп атакует, он побеждает (он же герой!). Так что в романе я позволил нападающим пробиться сквозь бреши (чего в действительности не было), потому что иначе моя история не сработала бы. Но опять-таки, я исповедался в своих грехах в конце книги.
GRRM: Я написал столько же научной фантастики, сколько и фэнтези. Набирающий популярность поджанр НФ - альтернативная история, которую истории называют "антифактической", а фанаты - "что если?". Не было гвоздя - королевство пропало... но что, если бы гвоздь был? Что, если бы Наполеон выиграл при Ватерлоо? Что, если бы Юг выиграл Гражданскую войну? Что, еслибы Римская империя не пала? Что вы думаете о таких историях? Не возникало искушения написать самому нечто подобное?
BC: Никогда! Может, дело во мне, но альтернативная история меня совсем не привлекает. Я помню какой-то старый безумный фильм, в котором американские самолеты внезапно появлялись над Перл-Харбором. Ага, как же. Мы начали с того, что признали фэнтези и исторические романы близнецами, и мне кажется, что когда их смешивают, выходит что-то вроде инцеста, и, в отличие от Джейме и Серсеи, я не фанат этого дела.
GRRM: К слову о битвах... Я думаю, что вы пишете сцены сражений лучше, чем любой писатель, которого я когда-либо читал, живой или покойный. А, с моей точки зрения, про битвы писать тяжело. Я написал свою долю. Иногда я использую точку зрения рядового, очень личную, и забрасываю читателя прямо в гущу сражения. Это живое, нутряное чувство, но получается очень хаотично, и легко потерять ощущение битвы в целом. Иногда я использую точку зрения командующего, который смотрит с высоты и видит фланги и резерв. Это дает ощущение тактики, того, как выигрываются или проигрываются битвы, но может легко превратиться в абстракцию. Но вам одновременно удается и то, и другое. Стрелы при Азернкуре, Утред, который ворчит и пихает саксонские щиты, Шарп, затаивший надежду... вы даете нам звуки, и запахи, и кровь, и при этом тактика битвы также остается понятной. Как вам это удается? Из каких кирпичиков строится батальная сцена? Из всех битв, которые вы написали, есть ли у вас любимая?
BC: У меня все-таки есть одно большое преимущество перед вами, и это то, что мои битвы действительно имели место, и очевидцы оставили свидетельства о них, и некоторые были внятно описаны военными историками, так что у меня есть опора для фантазии. Но я ненавижу читать военную историю, и постоянно путаюсь, особенно в том, что касается римских цифр ("XV полк передвинулся на запад, в то время как XIV бригада была передислоцирована на юг..."), так что постоянно приходится сверяться с картой или картами, и пытаться запомнить, что это за XV полк такой... так что я тоже пытаюсь дать читателю опору до того, как начнется сражение - где они сражаются? Какие есть ориентиры на местности? Какие боевые единицы важны? Я не хочу, чтобы читатель останавливался и лез смотреть карту... хотя я уверен, что не справляюсь. Кроме того, я стараюсь переключать точку зрения, как и вы, между близким видом какой-нибудь гадости и более отдаленным видом сражения. "Лицо битвы" Джона Кигана - это прекрасная книга, помогающая понять, как люди переживают битвы, и она очень сильно на меня повлияла. Я придумывал битвы из ничего - и та, которой я больше всего горжусь, это битва у горы Бадон в книгах об Артуре. Эта битва действительно была, но мы не знаем, что там случилось (и даже когда), так что я использовал тактику Веллингтона из битвы при Саламанке и это прекрасно сработало! А самая любимая? Наверное, Саламанка в "Мече Шарпа".
GRRM: В эпической фэнтези часто пишут о конфликте добра и зла. Злодеи часто Темные Лорды, или что-то типа того, с демоническими подручными и ордами жутких уродливых солдат, одетых в черное. Герои благородны, храбры, целомудренны и очень хороши собой. Да, Толкин сделал из этого нечто великое и грандиозное, но в руках писателей похуже... давайте просто скажем, что я потерял интерес к этому жанру. Больше всего меня интересуют серые персонажи. Именно о них я предпочитаю писать... и читать. Мне кажется, что вы разделяете эту склонность. У ваших протагонистов случаются героические моменты, но у них есть и недостатки. Как бы я ни любил читать про Утреда, в нем больше тьмы, чем просто чуть-чуть, а с Ричардом Шарпом шутки плохи. Вы даже зашли настолько далеко, что сделали протагонистом своих романов о Гражданской войне "медноголового", северянина, сражающегося за южан... а это не та группа, которая обычно вызывает симпатии. Ваши злодеи тоже живые люди, среди них нет ни одного картонного монстра. И вы часто изображаете героев британской и американской истории без всякого почтения, вспомнить хоть Поля Ревера и Альфреда Великого. Что в этих неидеальных персонажах делает их более интересными, чем обычных героев?
BC: Может быть, наши герои - это отражение нас самих? Я не претендую на то, чтобы быть Ричардом Шарпом (Боже упаси!), но я уверен, что части моей личности просочились в него (он ворчлив с утра). Я однажды написал серию предисловий к книгам о Хорнблауэре и должен был ответить на вечный вопрос - кто послужил прототипом для Хорнблауэра? Кто-то говорит, что Кокрейн, другие предлагают Эдварда Пелью (оба - выдающиеся капитаны времен наполеоновских войн), но мне было очевидно, что Хорнблауэр - это человек, которым сам Форестер хотел быть. Хорнблауэр был Форестером без его отрицательных черт. Многие из моих героев - аутсайдеры.... может быть, потому что я сам был таким, когда рос (долгая история, не будем об этом), и поэтому у вас я больше всего люблю Арью и Джона Сноу. И, возможно, неидеальные персонажи более интересны, потому что они вынуждены делать выбор... безусловно положительный персонаж всегда поступит правильно, морально. Скукотища. Шарп обычно поступает правильно, но по неправильным причинам, и это куда интереснее!
GRRM: Когда Толкин начал писать "Властелина Колец", предполагалось, что это будет продолжение "Хоббита". "Повесть выросла по мере повествования", говорил он позднее, когда ВК вырос в трилогию, которую мы знаем. У меня было много случаев цитировать эти слова, когда моя "Песнь Льда и Пламени" распухла из трех книг, которые я изначально продал, до семи (пять опубликованы, осталось написать еще две). Многие ваши книги представляют собой серии. Растут ли ваши "повести в повествовании", знаете ли вы, сколько займут ваши путешествия, когда отправляетесь в них? Когда вы написали первую книгу про Шарпа, представляли ли вы, как далеко вам предстоит шагать рядом с ним и Харпером? Знали ли вы, сколько книг потребует история Утреда, когда вы сели ее писать?
BC: Представления не имею! Я даже не знаю, что случится в следующей главе, не говоря уже о следующей книге, и не представляю, сколько книг может быть в серии. Э.Л. Доктороу однажды сказал, примерно, что писать роман - это все равно что ехать по незнакомой сельской дороге ночью, когда видишь не дальше света фар. Я пишу в темноте. Я полагаю, что радость чтения книги состоит в том, чтобы узнать, что будет, и для меня радость писательства тоже заключается в этом!
GRRM: Я встречал тысячи своих читателей лицом к лицу, не только в книжных турне, но и на конвентах, где происходит более плотное общение между читателями и писателями, чем это принято в других жанрах. Я раньше отвечал на все письма своих фанатов, в те дни, когда читатели еще отправляли письма моим издателям. (Это было легко; писем было немного). Электронная почта увеличила в тысячу раз количество писем, которые я получаю, и я теперь не могу с ними справиться, но я все же стараюсь читать всю свою почту, даже если не могу на нее ответить. У меня нет аккаунта на фейсбуке или твиттере, но есть блог в ЖЖ, и мой е-мейл адрес легко найти. Но в этой доступности есть свои опасности, как я выяснил за последние годы. Боьлшинство моих фанатов - это потрясающие люди, восприимчивые, умные, всегда готовые помочь... но есть и маленькое, но громогласное меньшинство, которое может раздражать. Как у вас сложились отношения с читателями за эти годы? Чувствуете ли вы, что писатель что-то должен своим читателям кроме самих книг? Присылают ли вам фанаты предположения о том, как должна закончиться серия? Присылают вам рисунки, подарки? Называют детей и домашних животных в честь ваших персонажей? Пишут фанфики с вашими героями? Влияла ли на вас когда-нибудь реакция читателей на вашу книгу или героя?
BC: У меня потрясающие фанаты! Есть малюсенькая фракция, которая выискивает мелкие детали (и да, конечно, я делаю ошибки), и однажды, на своем сайте, я попросил одного такого читателя, пожалуйста, найти себе другого писателя. Но с большинством приятно встречаться, и очень важно их слушать. Я однажды ездил в книжное турне, и три человека, не связанных друг с другом, сказали мне, что Шарпу пора завести себе аристократическую подружку! Я и не замечал, что он якшается с такой неблагородной компанией, так что я познакомил его с леди Грейс в "Трафальгаре Шарпа", и она остается моей любимой героиней. Без фанатов ее не было бы!
GRRM: Мы оба имели удовольствие видеть своих персонажей по телевизору. Шон Бин был Ричардом Шарпом задолго до того, как стал Недом Старком. (И, честно говоря, он стал Недом Старком в значительной степени потому что Дэвид Беньофф, Дэн Вайс и я видели, как он мастерски играл Шарпа). Как вам нравится сериал ВВС? Насколько активное участие вы в нем принимали? Увидим ли мы на экране других ваших персонажей? Если да, хотели бы ли вы сами писать сценарий? Что, по-вашему, нужно для хорошей экранизации? И увидим ли мы еще Шона Бина в роли Шарпа?
BC: Я думаю, что сериал "Шарп" - просто замечательный! Конечно, они переделали книги, у них не было выбора. Мы с вами можем выгнать на поле брани сто тысяч человек, нам это ничего не стоит, но каждый статист пробивает дыру в бюджете сериала. Однако, они отлично справились с этим, и Шон, конечно, был прекрасным Шарпом и отличным Недом Старком (и он должен был выжить, черт бы вас подрал!). Насколько мне известно, новый сериал не планируется. Есть разговоры о том, чтобы снять фильм по "Азенкуру" (но я пальцы крестиком не держу), и сериал про Утреда (что было бы неплохо, но пальцы у меня все еще не скрещены). Я не хочу иметь с этим ничего общего, разве что в группу поддержки запишусь. Я работал на телевидении одиннадцать лет, и знаю достаточно, чтобы понять, что я ничего не знаю о телевидении, так что я удовольствием отдаю это в руки экспертов. И я сомневаюсь, что смогу написать сценарий - никогда не пробовал, и я уж лучше напишу роман.
GRRM: Последний вопрос. Чем дальше собирается заниматься Бернард Корнуэлл? Вы писали про наполеоновские войны, Гражданскую войну, Столетнюю войну, короля Артура, саксов и датчан. Собираетесь ли вы возвращаться в эти эпохи и навещать персонажей своих замечательных серий? Или есть другие эпохи, которые вы хотите исследовать?
BC: Есть один период, о котором я отчаянно хочу написать (извините, но не скажу, какой, потому что не хочу, чтобы там топтался кто-то другой!). Но следующим будет роман о Фоме из Хуктона в серии о столетней войне, а затем - назад к Утреду и саксам.
-
-
12.01.2012 в 23:29-
-
12.01.2012 в 23:46Разрешишь перепостить?
-
-
13.01.2012 в 07:37-
-
13.01.2012 в 10:56"Полк Шарпа" тут неверный перевод. У Корнуэлла есть роман Sharpe's Regiment - это и есть "Полк Шарпа". История взятия Бадахоса описана в романе Sharpe's Company - "Рота Шарпа", он тогда был командиром роты.
"Меч Шарпа" (Sharpe's Sword) тоже не совсем точно, потому что речь идет о конкретном боевом оружии эпохи наполеоновских войн, а мечами тогда никто не воевал, хотя звучит, конечно, красивее. Это может быть палаш или сабля.
-
-
13.01.2012 в 11:16-
-
13.01.2012 в 12:17-
-
13.01.2012 в 12:46Многие, кстати, тоже переводят "Меч Шарпа", так что если оставить так, то все равно понятно, о какой книге речь.
-
-
13.01.2012 в 13:12читать дальше
-
-
13.01.2012 в 13:54-
-
13.01.2012 в 16:49скорее палаш. Горский палаш так и называется broadsword.